Пэйринг и персонажи: Сюэ Ян, Сяо Синчэнь
Рейтинг: R
Жанры: Драма, Фэнтези, Мистика, Даркфик, Ужасы
Предупреждения: Смерть основного персонажа, Насилие
Размер: планируется Миди
Статус: в процессе
Описание:
В конце времен придут десять тысяч демонов. Но один придет специально для тебя.
читать дальше
Женщина шла позади мальчика, подгоняя его тонкой бамбуковой палочкой. Изредка, когда мальчик сбивался с темпа, она резко ударяла мальчика по голым ступням. Мальчик не издавал ни писка. Каждый год, в седьмой день седьмой луны, женщина выбирала с помощью гадания одного из учеников и вела их на вершину горы. Она всегда отправлялась вместе с учеником.
Она никогда не отпускала ученика одного. Это было время учения. Путь в гору тоже был учением. Каждый путь — всегда учение.
Ласка этой женщины была болью. Учение не бывает легким.
Путь в гору шел по узкой тропинке. Запрещалось надевать обувь и тяжелую одежду.
Мальчик продрог до костей. Утренняя роса, казалось, поселилась везде.
— Прими свою Инь, — говорила женщина, — Это время соединения Инь и Ян. Это время Дао.
К вечеру они пришли к конечной точке. К огромному камню-алтарю, украшенному затейливой резьбой и бумажными талисманами.
Женщина помогла мальчику забраться на алтарь и оставила отдыхать, а сама пошла за клетками, в которых находились разные животные: кролики, лисы, разнообразные птицы. Клетки принесли к алтарю заранее. Все животные истошно верещали. Все животные предчувствовали конец.
Женщина вытащила из одной из клеток небольшую лису со связанными лапами. Пасть лисы была перевязана тонким черным шнурком. Лиса слабо поскуливала. За день лежания в неподвижности лиса растеряла все силы. Но если ее отпустить… Она вырвется на волю, со всей яростью жизни. Она вспомнит для чего ей дана жизнь.
Для ярости.
Женщина подала мальчику нож.
— Прими свою Инь.
Мальчик взял в руки нож.
Через несколько лет мальчик, уже подросток, прокрадется к алтарю на вершине горы за несколько часов до Праздника седьмого дня седьмой луны. Он выпустит всех животных из клеток. И он будет жестоко наказан.
***
Глубокой ночью Сяо Син Чэнь очнулся и отправился исследовать дом. Ванчун оставила горящими несколько свечей. Стояла гробовая тишина, только далеко, в глубине большого дома, раздавались странные хрипы.
Сяо Син Чэнь нашел свернувшуюся в клубок, спящую на полу Ванчун, рядом с кроватью, на которой лежала, накрытая по горло одеялом старуха. Старуха выглядела знакомо. А может, все старухи со временем похожи друг на друга.
Старуха дышала с жуткими хрипами.
Сяо Син Чэнь вспомнил последние часы Баошань Санжэнь. Она также беспомощно лежала и также хрипела. В ней поселилось слишком много се-ци. Она ушла путем Инь, но не путем Дао.
Она так хотела бессмертия, но никому, никому не смогла его дать — ни другим, ни себе.
Она никогда не учила их добру. Только срединному, а срединный путь идет вне добра или зла.
Возможно, это была ее ошибка.
Но теперь Сяо Син Чэнь не сможет узнать, был ли путь учителя верным. Он даже не знает, идет ли сам верным путем. Он только плутает в тумане, растеряв все свои воспоминания, гонимый загадками, которые как мелкие, жалящие удары бамбуковой палочки, подгоняют его в пятки.
Сяо Син Чэнь прикрыл дверь и пошел искать выход.
На сложенной и чистой, и даже заштопанной, его одежде лежало два свертка — один побольше, другой поменьше. И записка спотыкающимся почерком.
«Немного риса и сушеного мяса. Ванчун»
Он бы отплатил ей за добро, если бы знал чем…
***
Не было ни призраков, ни мертвецов, дорога-серпантин вверх, исхоженная вдоль и поперек. Сяо Син Чэнь шел несколько дней, и путь его был безмолвным, похожим на медитацию.
«Какое сейчас время года?» — спрашивал он себя. Он не знал ни времени, ни дня.
Баошань Санжэнь здесь бы понравилось. Очередное испытание к Дао. Очередной шажок к мудрости.
Когда он наконец достиг вершины вулкана, Сюэ Чэнмэй ожидал его — уродливая клякса, сгусток черной сгорбленной тени, ни капли света.
Сяо Син Чэнь даже не удивился. Но Сюэ Чэнмэй сказал другое:
— Ты удивляешься как младенец. Да я и сам удивляюсь.
— Что это за место? — спросил Сяо Син Чэнь, присаживаясь рядом.
Сюэ Чэнмэй кивнул:
— Вулкан. Он спит.
Они находились близко к жерлу, очень редко вулкан все же выбрасывал вверх ярко-оранжевые искры. Но вот жара не было.
— Я не про это.
Сюэ Чэнмэй откуда-то из своего черного шеньи достал мешочек и развязал тесемки.
— Угощайся. Сушеные, засахаренные локвы.
Сяо Син Чэнь помотал головой, отказавшись.
— Ну как хочешь! — сказал Сюэ Чэнмэй и вытащил темный, покрытый крупинками сахара кружочек и отправил его в рот, прожевал.
Сяо Син Чэнь смотрел на тяжело дышащее нутро вулкана.
— Ты ведь и сам уже догадываешься, — продолжил Сюэ Чэнмэй, — Солнце встает здесь на западе. А луна начинает свой путь не с ребенка, а со старухи. В Вуэ Хе каждую новую луну выбирается тот, кого оставшиеся жители сожгут всей деревней. Они не умирают.
— Кроме тех, кого ты убил.
Сюэ Чэнмэй кивнул:
— Кроме тех, кого я убил, — и вытащил еще одну сушеную локву из мешка, — Вкусные. Попробуй. Я так и не отплатил тебе за конфеты.
— Какие конфеты?
Сюэ Чэнмэй ничего не ответил, только взял двумя пальцами локву и приблизил ее к лицу Сяо Син Чэня.
Тот вздохнул, перехватил сухофрукт и проглотил.
— Я умер? — спросил он.
Сюэ Чэнмэй кивнул.
— А еще ты растерял свою душу. Но я ее собрал. Меня бы не пустили львы-привратники, но я держал твою душу у себя во рту, под щекой. Твоя душа горькая.
— Я мог бы скинуть тебя вниз уже сейчас.
Сюэ Чэнмэй засмеялся.
— Ты этого не сделаешь. И ты это знаешь. Я тебе все расскажу. Ну не всё, но часть. Съешь еще локву…
И он рассказал.
***
Чужая душа тяжела, даже если от нее осталась песчинка. Он носил душу Сяо Син Чэня долго, пока собирал его тело из частей других людей.
Голова, легкие и сердце были взяты у путника с берега фиолетового океана, еще в самом начале. Почему он оказался на берегу океана, Сюэ Ян не смог бы ответить. Привратники так захотели. Им виднее.
Странно, так свело их — лицо безымянного путника было совсем не похожим на лицо Сяо Син Чэня. И он долго носил в своем заплечном мешке голову, сердце и легкие, пока не встретил девушку, что дала кости для тела Сяо Син Чэня.
Глаза он взял у ребенка, у мальчика двенадцати лун. Может, потому Сяо Син Чэнь теперь всегда удивляется.
Но он все равно остается слепым.
Душа его не становилась слаще, Сюэ Ян скрипел зубами от злости. По уголку губ текла слюна. Он терпел.
Он носил душу Сяо Син Чэня, как цапля цанлу носит во рту маленькую рыбку. Он хотел съесть эту душу, но не мог.
— Сколько человек ты убил, чтоб собрать меня? — медленно спросил Сяо Син Чэнь.
— Десять, — Сюэ Ян посмотрел на Сяо Син Чэня и криво усмехнулся, — Ну ладно, девять. Одного я убил просто так. Мне стало скучно.
Когда он собрал тело Сяо Син Чэня и вылепил его по памяти, когда он сломал все кости и сшил все куски кожи, тогда он мог бы вложить душу Сяо Син Чэня в новое тело. Но Сюэ Ян медлил.
Он не хотел расставаться с чужой душой. Он привык к горечи, к набегающей слюне, к злым слезам.
Но он все же сделал это. Он прикоснулся губами к губам Сяо Син Чэня и переложил песчинку из своего рта в чужой — мертвый.
— Ты очнулся на следующем заходе солнца. Я оставил тебя в лесу.
— Да, я помню.
Сяо Син Чэнь вытащил последнюю локву и надкусил кусочек.
— Зачем ты отрезал тот кусочек кожи недавно от моего тела? Если ты так старательно его оберегал?
Сюэ Ян пожал плечами.
— А ты посмотри.
Сяо Син Чэнь развязал пояс шеньи и взглянул на рану. Раны никакой не было.
Сюэ Ян обнажил свою грудь и показал пальцем.
— Я просто забрал свое.
В середине груди у него проходил уродливый шрам — уже заживший разрез, неаккуратно подшитый нитками.
Сюэ Ян встал и выбросил пустой мешок в нутро вулкана. Вулкан с удовольствием схватил добычу.
— Чтоб узнать остальную часть правды, спустись вниз, обойди город противоположно солнцу, поднимись сюда снова и ты найдешь пещеру с озером. Это будет наша последняя встреча.
Сяо Син Чэнь остался сидеть на месте.
— Зачем ты сделал… все это?
Сюэ Ян отошел на несколько шагов, но обернулся, чтобы ответить.
— Я хочу убить тебя снова.
Рейтинг: R
Жанры: Драма, Фэнтези, Мистика, Даркфик, Ужасы
Предупреждения: Смерть основного персонажа, Насилие
Размер: планируется Миди
Статус: в процессе
Описание:
В конце времен придут десять тысяч демонов. Но один придет специально для тебя.
читать дальше
Женщина шла позади мальчика, подгоняя его тонкой бамбуковой палочкой. Изредка, когда мальчик сбивался с темпа, она резко ударяла мальчика по голым ступням. Мальчик не издавал ни писка. Каждый год, в седьмой день седьмой луны, женщина выбирала с помощью гадания одного из учеников и вела их на вершину горы. Она всегда отправлялась вместе с учеником.
Она никогда не отпускала ученика одного. Это было время учения. Путь в гору тоже был учением. Каждый путь — всегда учение.
Ласка этой женщины была болью. Учение не бывает легким.
Путь в гору шел по узкой тропинке. Запрещалось надевать обувь и тяжелую одежду.
Мальчик продрог до костей. Утренняя роса, казалось, поселилась везде.
— Прими свою Инь, — говорила женщина, — Это время соединения Инь и Ян. Это время Дао.
К вечеру они пришли к конечной точке. К огромному камню-алтарю, украшенному затейливой резьбой и бумажными талисманами.
Женщина помогла мальчику забраться на алтарь и оставила отдыхать, а сама пошла за клетками, в которых находились разные животные: кролики, лисы, разнообразные птицы. Клетки принесли к алтарю заранее. Все животные истошно верещали. Все животные предчувствовали конец.
Женщина вытащила из одной из клеток небольшую лису со связанными лапами. Пасть лисы была перевязана тонким черным шнурком. Лиса слабо поскуливала. За день лежания в неподвижности лиса растеряла все силы. Но если ее отпустить… Она вырвется на волю, со всей яростью жизни. Она вспомнит для чего ей дана жизнь.
Для ярости.
Женщина подала мальчику нож.
— Прими свою Инь.
Мальчик взял в руки нож.
Через несколько лет мальчик, уже подросток, прокрадется к алтарю на вершине горы за несколько часов до Праздника седьмого дня седьмой луны. Он выпустит всех животных из клеток. И он будет жестоко наказан.
***
Глубокой ночью Сяо Син Чэнь очнулся и отправился исследовать дом. Ванчун оставила горящими несколько свечей. Стояла гробовая тишина, только далеко, в глубине большого дома, раздавались странные хрипы.
Сяо Син Чэнь нашел свернувшуюся в клубок, спящую на полу Ванчун, рядом с кроватью, на которой лежала, накрытая по горло одеялом старуха. Старуха выглядела знакомо. А может, все старухи со временем похожи друг на друга.
Старуха дышала с жуткими хрипами.
Сяо Син Чэнь вспомнил последние часы Баошань Санжэнь. Она также беспомощно лежала и также хрипела. В ней поселилось слишком много се-ци. Она ушла путем Инь, но не путем Дао.
Она так хотела бессмертия, но никому, никому не смогла его дать — ни другим, ни себе.
Она никогда не учила их добру. Только срединному, а срединный путь идет вне добра или зла.
Возможно, это была ее ошибка.
Но теперь Сяо Син Чэнь не сможет узнать, был ли путь учителя верным. Он даже не знает, идет ли сам верным путем. Он только плутает в тумане, растеряв все свои воспоминания, гонимый загадками, которые как мелкие, жалящие удары бамбуковой палочки, подгоняют его в пятки.
Сяо Син Чэнь прикрыл дверь и пошел искать выход.
На сложенной и чистой, и даже заштопанной, его одежде лежало два свертка — один побольше, другой поменьше. И записка спотыкающимся почерком.
«Немного риса и сушеного мяса. Ванчун»
Он бы отплатил ей за добро, если бы знал чем…
***
Не было ни призраков, ни мертвецов, дорога-серпантин вверх, исхоженная вдоль и поперек. Сяо Син Чэнь шел несколько дней, и путь его был безмолвным, похожим на медитацию.
«Какое сейчас время года?» — спрашивал он себя. Он не знал ни времени, ни дня.
Баошань Санжэнь здесь бы понравилось. Очередное испытание к Дао. Очередной шажок к мудрости.
Когда он наконец достиг вершины вулкана, Сюэ Чэнмэй ожидал его — уродливая клякса, сгусток черной сгорбленной тени, ни капли света.
Сяо Син Чэнь даже не удивился. Но Сюэ Чэнмэй сказал другое:
— Ты удивляешься как младенец. Да я и сам удивляюсь.
— Что это за место? — спросил Сяо Син Чэнь, присаживаясь рядом.
Сюэ Чэнмэй кивнул:
— Вулкан. Он спит.
Они находились близко к жерлу, очень редко вулкан все же выбрасывал вверх ярко-оранжевые искры. Но вот жара не было.
— Я не про это.
Сюэ Чэнмэй откуда-то из своего черного шеньи достал мешочек и развязал тесемки.
— Угощайся. Сушеные, засахаренные локвы.
Сяо Син Чэнь помотал головой, отказавшись.
— Ну как хочешь! — сказал Сюэ Чэнмэй и вытащил темный, покрытый крупинками сахара кружочек и отправил его в рот, прожевал.
Сяо Син Чэнь смотрел на тяжело дышащее нутро вулкана.
— Ты ведь и сам уже догадываешься, — продолжил Сюэ Чэнмэй, — Солнце встает здесь на западе. А луна начинает свой путь не с ребенка, а со старухи. В Вуэ Хе каждую новую луну выбирается тот, кого оставшиеся жители сожгут всей деревней. Они не умирают.
— Кроме тех, кого ты убил.
Сюэ Чэнмэй кивнул:
— Кроме тех, кого я убил, — и вытащил еще одну сушеную локву из мешка, — Вкусные. Попробуй. Я так и не отплатил тебе за конфеты.
— Какие конфеты?
Сюэ Чэнмэй ничего не ответил, только взял двумя пальцами локву и приблизил ее к лицу Сяо Син Чэня.
Тот вздохнул, перехватил сухофрукт и проглотил.
— Я умер? — спросил он.
Сюэ Чэнмэй кивнул.
— А еще ты растерял свою душу. Но я ее собрал. Меня бы не пустили львы-привратники, но я держал твою душу у себя во рту, под щекой. Твоя душа горькая.
— Я мог бы скинуть тебя вниз уже сейчас.
Сюэ Чэнмэй засмеялся.
— Ты этого не сделаешь. И ты это знаешь. Я тебе все расскажу. Ну не всё, но часть. Съешь еще локву…
И он рассказал.
***
Чужая душа тяжела, даже если от нее осталась песчинка. Он носил душу Сяо Син Чэня долго, пока собирал его тело из частей других людей.
Голова, легкие и сердце были взяты у путника с берега фиолетового океана, еще в самом начале. Почему он оказался на берегу океана, Сюэ Ян не смог бы ответить. Привратники так захотели. Им виднее.
Странно, так свело их — лицо безымянного путника было совсем не похожим на лицо Сяо Син Чэня. И он долго носил в своем заплечном мешке голову, сердце и легкие, пока не встретил девушку, что дала кости для тела Сяо Син Чэня.
Глаза он взял у ребенка, у мальчика двенадцати лун. Может, потому Сяо Син Чэнь теперь всегда удивляется.
Но он все равно остается слепым.
Душа его не становилась слаще, Сюэ Ян скрипел зубами от злости. По уголку губ текла слюна. Он терпел.
Он носил душу Сяо Син Чэня, как цапля цанлу носит во рту маленькую рыбку. Он хотел съесть эту душу, но не мог.
— Сколько человек ты убил, чтоб собрать меня? — медленно спросил Сяо Син Чэнь.
— Десять, — Сюэ Ян посмотрел на Сяо Син Чэня и криво усмехнулся, — Ну ладно, девять. Одного я убил просто так. Мне стало скучно.
Когда он собрал тело Сяо Син Чэня и вылепил его по памяти, когда он сломал все кости и сшил все куски кожи, тогда он мог бы вложить душу Сяо Син Чэня в новое тело. Но Сюэ Ян медлил.
Он не хотел расставаться с чужой душой. Он привык к горечи, к набегающей слюне, к злым слезам.
Но он все же сделал это. Он прикоснулся губами к губам Сяо Син Чэня и переложил песчинку из своего рта в чужой — мертвый.
— Ты очнулся на следующем заходе солнца. Я оставил тебя в лесу.
— Да, я помню.
Сяо Син Чэнь вытащил последнюю локву и надкусил кусочек.
— Зачем ты отрезал тот кусочек кожи недавно от моего тела? Если ты так старательно его оберегал?
Сюэ Ян пожал плечами.
— А ты посмотри.
Сяо Син Чэнь развязал пояс шеньи и взглянул на рану. Раны никакой не было.
Сюэ Ян обнажил свою грудь и показал пальцем.
— Я просто забрал свое.
В середине груди у него проходил уродливый шрам — уже заживший разрез, неаккуратно подшитый нитками.
Сюэ Ян встал и выбросил пустой мешок в нутро вулкана. Вулкан с удовольствием схватил добычу.
— Чтоб узнать остальную часть правды, спустись вниз, обойди город противоположно солнцу, поднимись сюда снова и ты найдешь пещеру с озером. Это будет наша последняя встреча.
Сяо Син Чэнь остался сидеть на месте.
— Зачем ты сделал… все это?
Сюэ Ян отошел на несколько шагов, но обернулся, чтобы ответить.
— Я хочу убить тебя снова.
@темы: другое, Mo Dao Zu Shi