Направленность: Слэш
Рейтинг: NC-17
Жанры: Драма, Мистика, Повседневность, POV, Дружба
Предупреждения: Смерть основного персонажа, Насилие, Смерть второстепенного персонажа, Элементы гета
Размер: планируется Макси
Статус: в процессе
Описание:
Он может путешествовать в чужие сны и пока еще не знает об этом. Он - простой парень, но жизнь сведет его с непростой пятеркой друзей, которые являются участниками известной рок-группы. Но это будет только их оболочка, декорации, которые они выстраивают вокруг себя. Кто они на самом деле? Он узнает всё, но позднее, что навсегда изменит его жизнь.
читать дальшеОн потребовал, чтоб меня выкрасили в светлый цвет. Символичность этого — я белый, он черный — не давала мне покоя. Вдруг он уже тогда примеривал на себя роль дьявола, а мне же оставил противоположную?
Я не знаю его и никогда не знал его до конца. Я был ослеплен им, как мотылек ослеплен светом лампочки, обжигающей его слабые, бессильные крылья. Полет на свет — тот же полет Икара. Свет его соблазнил, но у всякого света есть изнанка, состоящая из тьмы.
Не знаю, хотел ли он, чтоб я его спасал. Если он принял меня как своего «ангела», то принял не до конца. Наверное, он просто хотел, чтоб рядом с ним был человек, который напоминал бы о чем-то хорошем в этом мире. О том, что этот мир, страна, город заслуживают жить и существовать.
По-своему он меня оберегал, я теперь это понимаю. Но я был там и видел всё. Видел, чем закончилась их последняя акция. Убийство и насилие — вот что было в его душе. Жажда разрушать. Жажда разорвать сплошной и привычный рисунок жизни на куски.
Я все видел и запомнил. Но история еще далека от завершения. Я просто пытаюсь нащупать предпосылки к тому, почему он решился действовать именно такими методами — методами насилия. Пытаюсь понять, почему ему не хватило драйва сцены, рок-музыки.
Почему ему понадобилось настолько большее.
А еще я пытаюсь понять, почему он привел меня на тот последний концерт и почему заставил меня смотреть, смотреть, как он убивает других и затем убивает себя.
***
Я натянул на себя полотенце и прошмыгнул в ванную мимо ошарашенной Рании. Так, опять сплетни пойдут. Хотя чего мне бояться, и так рано или поздно все догадаются, что я хочу потрахаться с их лидером. Кто и в какой роли выступит — уже не имеет значения.
Но меня мысли о любой раскладке или о пересудах ужасно утомляли. Надо было домой, хватит с меня Морока, мы и так торчим вместе слишком много времени. Как зависимые уже.
Или я зависимый.
Я зависимый. Да.
В очередной раз я вперился в свое отражение. Лучше выглядеть оно не стало.
Выдавил зубную пасту и прошелся пальцем по зубам. Ни с кем целоваться я не собираюсь. Но вкус томатной блевоты таки надо перебить. Теперь я точно никогда не буду больше пить «Кровавую Мэри». Спасибо, достаточно.
Натянул футболку и плавки, которые Морок заботливо повесил на полотенцесушитель.
Какой он заботливый. Но если бы я подох, то плюсов в карму Морок точно бы не получил.
Так, где мои брюки, интересно… Ладно, выползу с голым задом, потерпят, не маленькие.
Я собирался выходить, а в дверь раздался стук. Морок просунул голову в щель. В руках у него виднелся стеклянный кальян.
— Я кальян помыть, — сообщил он.
— Ничего. Я все равно уже выхожу. Ставь. — я показал на дно ванной, — Слушай, принеси-ка мои брюки, а то что-то светить задом не испытываю особого желания.
Морок хихикнул.
— Сейчас.
— Кальян помыть?
— Если тебе несложно.
Пока Морок разыскивал мои брюки, я намывал кувшин кальяна. Намочил футболку, но пофиг. Морок притащил мои брюки и забрал кальян.
Когда я вышел из ванной, остальные уже пили пиво и трескали всякий мелкий хавчик в виде орешков и сухариков.
— Нет, мне не нравится этот рисунок. Аранжировку надо менять, — сказал Фобос, — Песня хороша, но для записи всё должно быть четко.
— Я уже заебался с ней, — произнес Морок, — Придумай другую аранжировку, тогда и будем записывать.
— У меня есть идея с перкуссией, — проговорил Питерсон.
Опять музыкальный флейм. Я тут лишний, мало что понимаю.
Рания молчала, только гоняла орешек по стойке. Что-то мне это не нравится. Молчаливая Рания — хуже этого мало что может быть.
В одном я теперь мог быть уверен: Морок ее не любит и не любил. Он просто ее хотел. Хотел с ней секса, и не больше.
А со мной? Он секса никогда не хотел?
Ах, ну да. Я же его друг, и он слишком мной дорожит. Ситуация взяла меня в тиски и не давала сделать шага ни в ту, ни в другую сторону. Очередное попадание во френдзону. Мне везет.
Мы расселись на полу, кальян поставили в середину. Морок умудрился поджечь помойное ведро хреновыми углями, и комнату заволокло дымом. Затем он пошел выбрасывать прожженный пакет с мусором.
Морок покопался и выбрал табак «личи», и я подумал, что будет мерзко. Но оказалось вполне себе ничего. Голова становилась немного пустой и болтающейся в эфире мироздания. Можно было болтать сколько угодно, о чем угодно.
Затем Морок поставил иксбокс и включил второй Titanfall, парни играли по очереди. Рания с кем-то переписывалась по мобильнику. Я сидел в уголке и тянул пиво.
Нужно было ехать домой, но меня как будто затянуло в паутину. Морок не любил, чтоб в квартире курили — только если под вытяжкой. Кальян, по его мнению, не воняет как сигаретный дым. Пробираться и стоять под вытяжкой, означало оказаться рядом с Ранией. Находиться так близко к ней я не хотел, потому взял пачку, зажигалку и пошел вниз, на лестничную клетку. Там, еще ранее, заприметил баночку-пепельницу.
Коричневая и белая плитка ступеней. Затейливой ковки перила лестницы. И тусклая лампочка, дающая теплый, оранжевого оттенка свет. Время было позднее, народ не шатался. Блаженные минуты, я думал.
Я не успел докурить сигарету, когда Морок выперся ко мне.
— Сачкуешь? — спросил он.
— Отдыхаю, — огрызнулся я.
Он поднялся ко мне. За окном опять шел снег, огромными хлопьями. Ну и где весна, я спрашиваю? Весны не было, нас опять засыпало с головой в мокрые сугробы.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Морок.
— Нормально. Я живчик, не волнуйся. От «экстази» и алкоголя не помру.
— Утешает, — Морок усмехнулся.
— Снег идет, — сказал я.
— Ага. Там кто-то крошит вату на куски.
— Поэтичная натура ты, Морок.
— В душе я циник.
— Ну-ну. Так я тебе и поверил.
— Иногда я хочу уничтожить этот мир.
— Кто не хочет. У всех хоть раз в жизни возникают такие мысли.
— Это не так. Не думаю, что ты хочешь его уничтожить. Ты скорее хочешь его спасти.
— Мир от самого себя не спасешь.
— Тоже верно.
Мы оба заглохли, задумчиво глядя на снегопад. Морок поднял руку и обнял меня. Я вздрогнул. Он встал за моей спиной, обхватив меня ладонями за талию. Положил голову мне на плечо. Я боялся пошевелиться, боялся выдать себя. Хотелось превратиться в соляной столб, статую.
Морок забрался пальцами под мою футболку.
— Футболка пахнет блевотиной, — сказал я.
— Ничего страшного.
В голове моей роились мысли от «зачем ты это делаешь?» до «прекрати!», но я не двигался, прирос к полу, и молчал. Морок резко развернул меня к себе и толкнул меня к стене, затем приблизился на опасно близкое расстояние. В глазах у него плясали черти.
Я чувствовал себя мышонком в лапах кота. Выставил руки перед собой и медленно проговорил:
— Ты не должен ничего делать, только потому что чувствуешь какую-то идиотскую благодарность. Или что ты там чувствуешь.
— Вот именно, ты не знаешь, что я чувствую.
— Мы вроде уже обсудили всё. И ты сказал твердое «нет».
— Может, я передумал.
— Семь пятниц на неделе, — пробормотал я, — А мне что с этим делать?
Морок пожал плечами.
— Наслаждаться? Лови момент.
— А потом ты опять передумаешь?
— Нет. Да. Не знаю. Алекс, кончай болтать, — он провел пальцем по моим губам, спустился на подбородок и ниже на шею, ласка была настолько нежной и невесомой, что у меня подкашивались ноги, — Прекращай болтать.
— Ну ладно! Черт бы тебя побрал! — проговорил я и рванулся, чтоб поцеловать этого мерзавца. Впился грубо, но затем притормозил и просто стал дразнить, легонько и игриво проводя губами по его губам. Морок засмеялся. Я остановился, посмотрел на него, ища ответ, но ответы уже были у меня в руках, все ответы, вся россыпь.
— Если ты так хочешь, — сказал я, — если ты так хочешь…
Морок стал расстегивать на мне брюки.
— Это не то место и не то время. Тем более тебя скоро хватятся, — сказал я хрипло.
— Не хватятся. Им и без меня весело.
— Здесь люди ходят.
Морок что-то глухо проговорил мне в шею.
— Никого нет.
— Никогда не думал, что мой первый секс с парнем будет на лестничной клетке парадной, — произнес я со смешком.
Морок помотал головой.
— Нет. Мы просто немного… — он оторвался от меня, чтоб расстегнуть свои брюки, — Дотронься до меня.
Я нерешительно поднял руку. Я уже видел его член. В конце концов, я был в его теле, провел в нем сутки. Потребности организма никуда не денешь, даже чужого.
«Парень, парень, парень», — пронеслось в моей голове. Но я всегда к этому шел, хотя и не признавался себе. Если я стал окончательно геем, то пусть. Мамочка расстроится.
И хорошо, Господи, как хорошо.
Я рад. Я рад, что нашел себя. Нашел себя в нем.
На ощупь такой же как мой. Тогда мне казалось, что это самое красивое, что я видел в жизни. Просто часть чужого тела.
На нас столько одежды, но это даже возбуждало. Он дрочил мне, а я — ему, уткнувшись Мороку в плечо. Свет от лампочки плясал на потолке. Время остановилось. Время замерло. Принятие иногда может быть сложным.
Но я принимаю тебя. Я люблю тебя.
Я. Люблю. Тебя.
Рейтинг: NC-17
Жанры: Драма, Мистика, Повседневность, POV, Дружба
Предупреждения: Смерть основного персонажа, Насилие, Смерть второстепенного персонажа, Элементы гета
Размер: планируется Макси
Статус: в процессе
Описание:
Он может путешествовать в чужие сны и пока еще не знает об этом. Он - простой парень, но жизнь сведет его с непростой пятеркой друзей, которые являются участниками известной рок-группы. Но это будет только их оболочка, декорации, которые они выстраивают вокруг себя. Кто они на самом деле? Он узнает всё, но позднее, что навсегда изменит его жизнь.
читать дальшеОн потребовал, чтоб меня выкрасили в светлый цвет. Символичность этого — я белый, он черный — не давала мне покоя. Вдруг он уже тогда примеривал на себя роль дьявола, а мне же оставил противоположную?
Я не знаю его и никогда не знал его до конца. Я был ослеплен им, как мотылек ослеплен светом лампочки, обжигающей его слабые, бессильные крылья. Полет на свет — тот же полет Икара. Свет его соблазнил, но у всякого света есть изнанка, состоящая из тьмы.
Не знаю, хотел ли он, чтоб я его спасал. Если он принял меня как своего «ангела», то принял не до конца. Наверное, он просто хотел, чтоб рядом с ним был человек, который напоминал бы о чем-то хорошем в этом мире. О том, что этот мир, страна, город заслуживают жить и существовать.
По-своему он меня оберегал, я теперь это понимаю. Но я был там и видел всё. Видел, чем закончилась их последняя акция. Убийство и насилие — вот что было в его душе. Жажда разрушать. Жажда разорвать сплошной и привычный рисунок жизни на куски.
Я все видел и запомнил. Но история еще далека от завершения. Я просто пытаюсь нащупать предпосылки к тому, почему он решился действовать именно такими методами — методами насилия. Пытаюсь понять, почему ему не хватило драйва сцены, рок-музыки.
Почему ему понадобилось настолько большее.
А еще я пытаюсь понять, почему он привел меня на тот последний концерт и почему заставил меня смотреть, смотреть, как он убивает других и затем убивает себя.
***
Я натянул на себя полотенце и прошмыгнул в ванную мимо ошарашенной Рании. Так, опять сплетни пойдут. Хотя чего мне бояться, и так рано или поздно все догадаются, что я хочу потрахаться с их лидером. Кто и в какой роли выступит — уже не имеет значения.
Но меня мысли о любой раскладке или о пересудах ужасно утомляли. Надо было домой, хватит с меня Морока, мы и так торчим вместе слишком много времени. Как зависимые уже.
Или я зависимый.
Я зависимый. Да.
В очередной раз я вперился в свое отражение. Лучше выглядеть оно не стало.
Выдавил зубную пасту и прошелся пальцем по зубам. Ни с кем целоваться я не собираюсь. Но вкус томатной блевоты таки надо перебить. Теперь я точно никогда не буду больше пить «Кровавую Мэри». Спасибо, достаточно.
Натянул футболку и плавки, которые Морок заботливо повесил на полотенцесушитель.
Какой он заботливый. Но если бы я подох, то плюсов в карму Морок точно бы не получил.
Так, где мои брюки, интересно… Ладно, выползу с голым задом, потерпят, не маленькие.
Я собирался выходить, а в дверь раздался стук. Морок просунул голову в щель. В руках у него виднелся стеклянный кальян.
— Я кальян помыть, — сообщил он.
— Ничего. Я все равно уже выхожу. Ставь. — я показал на дно ванной, — Слушай, принеси-ка мои брюки, а то что-то светить задом не испытываю особого желания.
Морок хихикнул.
— Сейчас.
— Кальян помыть?
— Если тебе несложно.
Пока Морок разыскивал мои брюки, я намывал кувшин кальяна. Намочил футболку, но пофиг. Морок притащил мои брюки и забрал кальян.
Когда я вышел из ванной, остальные уже пили пиво и трескали всякий мелкий хавчик в виде орешков и сухариков.
— Нет, мне не нравится этот рисунок. Аранжировку надо менять, — сказал Фобос, — Песня хороша, но для записи всё должно быть четко.
— Я уже заебался с ней, — произнес Морок, — Придумай другую аранжировку, тогда и будем записывать.
— У меня есть идея с перкуссией, — проговорил Питерсон.
Опять музыкальный флейм. Я тут лишний, мало что понимаю.
Рания молчала, только гоняла орешек по стойке. Что-то мне это не нравится. Молчаливая Рания — хуже этого мало что может быть.
В одном я теперь мог быть уверен: Морок ее не любит и не любил. Он просто ее хотел. Хотел с ней секса, и не больше.
А со мной? Он секса никогда не хотел?
Ах, ну да. Я же его друг, и он слишком мной дорожит. Ситуация взяла меня в тиски и не давала сделать шага ни в ту, ни в другую сторону. Очередное попадание во френдзону. Мне везет.
Мы расселись на полу, кальян поставили в середину. Морок умудрился поджечь помойное ведро хреновыми углями, и комнату заволокло дымом. Затем он пошел выбрасывать прожженный пакет с мусором.
Морок покопался и выбрал табак «личи», и я подумал, что будет мерзко. Но оказалось вполне себе ничего. Голова становилась немного пустой и болтающейся в эфире мироздания. Можно было болтать сколько угодно, о чем угодно.
Затем Морок поставил иксбокс и включил второй Titanfall, парни играли по очереди. Рания с кем-то переписывалась по мобильнику. Я сидел в уголке и тянул пиво.
Нужно было ехать домой, но меня как будто затянуло в паутину. Морок не любил, чтоб в квартире курили — только если под вытяжкой. Кальян, по его мнению, не воняет как сигаретный дым. Пробираться и стоять под вытяжкой, означало оказаться рядом с Ранией. Находиться так близко к ней я не хотел, потому взял пачку, зажигалку и пошел вниз, на лестничную клетку. Там, еще ранее, заприметил баночку-пепельницу.
Коричневая и белая плитка ступеней. Затейливой ковки перила лестницы. И тусклая лампочка, дающая теплый, оранжевого оттенка свет. Время было позднее, народ не шатался. Блаженные минуты, я думал.
Я не успел докурить сигарету, когда Морок выперся ко мне.
— Сачкуешь? — спросил он.
— Отдыхаю, — огрызнулся я.
Он поднялся ко мне. За окном опять шел снег, огромными хлопьями. Ну и где весна, я спрашиваю? Весны не было, нас опять засыпало с головой в мокрые сугробы.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Морок.
— Нормально. Я живчик, не волнуйся. От «экстази» и алкоголя не помру.
— Утешает, — Морок усмехнулся.
— Снег идет, — сказал я.
— Ага. Там кто-то крошит вату на куски.
— Поэтичная натура ты, Морок.
— В душе я циник.
— Ну-ну. Так я тебе и поверил.
— Иногда я хочу уничтожить этот мир.
— Кто не хочет. У всех хоть раз в жизни возникают такие мысли.
— Это не так. Не думаю, что ты хочешь его уничтожить. Ты скорее хочешь его спасти.
— Мир от самого себя не спасешь.
— Тоже верно.
Мы оба заглохли, задумчиво глядя на снегопад. Морок поднял руку и обнял меня. Я вздрогнул. Он встал за моей спиной, обхватив меня ладонями за талию. Положил голову мне на плечо. Я боялся пошевелиться, боялся выдать себя. Хотелось превратиться в соляной столб, статую.
Морок забрался пальцами под мою футболку.
— Футболка пахнет блевотиной, — сказал я.
— Ничего страшного.
В голове моей роились мысли от «зачем ты это делаешь?» до «прекрати!», но я не двигался, прирос к полу, и молчал. Морок резко развернул меня к себе и толкнул меня к стене, затем приблизился на опасно близкое расстояние. В глазах у него плясали черти.
Я чувствовал себя мышонком в лапах кота. Выставил руки перед собой и медленно проговорил:
— Ты не должен ничего делать, только потому что чувствуешь какую-то идиотскую благодарность. Или что ты там чувствуешь.
— Вот именно, ты не знаешь, что я чувствую.
— Мы вроде уже обсудили всё. И ты сказал твердое «нет».
— Может, я передумал.
— Семь пятниц на неделе, — пробормотал я, — А мне что с этим делать?
Морок пожал плечами.
— Наслаждаться? Лови момент.
— А потом ты опять передумаешь?
— Нет. Да. Не знаю. Алекс, кончай болтать, — он провел пальцем по моим губам, спустился на подбородок и ниже на шею, ласка была настолько нежной и невесомой, что у меня подкашивались ноги, — Прекращай болтать.
— Ну ладно! Черт бы тебя побрал! — проговорил я и рванулся, чтоб поцеловать этого мерзавца. Впился грубо, но затем притормозил и просто стал дразнить, легонько и игриво проводя губами по его губам. Морок засмеялся. Я остановился, посмотрел на него, ища ответ, но ответы уже были у меня в руках, все ответы, вся россыпь.
— Если ты так хочешь, — сказал я, — если ты так хочешь…
Морок стал расстегивать на мне брюки.
— Это не то место и не то время. Тем более тебя скоро хватятся, — сказал я хрипло.
— Не хватятся. Им и без меня весело.
— Здесь люди ходят.
Морок что-то глухо проговорил мне в шею.
— Никого нет.
— Никогда не думал, что мой первый секс с парнем будет на лестничной клетке парадной, — произнес я со смешком.
Морок помотал головой.
— Нет. Мы просто немного… — он оторвался от меня, чтоб расстегнуть свои брюки, — Дотронься до меня.
Я нерешительно поднял руку. Я уже видел его член. В конце концов, я был в его теле, провел в нем сутки. Потребности организма никуда не денешь, даже чужого.
«Парень, парень, парень», — пронеслось в моей голове. Но я всегда к этому шел, хотя и не признавался себе. Если я стал окончательно геем, то пусть. Мамочка расстроится.
И хорошо, Господи, как хорошо.
Я рад. Я рад, что нашел себя. Нашел себя в нем.
На ощупь такой же как мой. Тогда мне казалось, что это самое красивое, что я видел в жизни. Просто часть чужого тела.
На нас столько одежды, но это даже возбуждало. Он дрочил мне, а я — ему, уткнувшись Мороку в плечо. Свет от лампочки плясал на потолке. Время остановилось. Время замерло. Принятие иногда может быть сложным.
Но я принимаю тебя. Я люблю тебя.
Я. Люблю. Тебя.
@темы: другое, крестовый поход неудачника
-
-
09.08.2018 в 16:52Мне очень нравятся диалоги и перемещения в квартире (и вне ее), всё очень ладно и складно, легко читать. Главы закачиваются очень быстро, хорошо, что часто появляются