Направленность: Слэш
Рейтинг: NC-17
Жанры: Драма, Мистика, Повседневность, POV, Дружба
Предупреждения: Смерть основного персонажа, Насилие, Смерть второстепенного персонажа, Элементы гета
Размер: планируется Макси
Статус: в процессе
Описание:
Он может путешествовать в чужие сны и пока еще не знает об этом. Он - простой парень, но жизнь сведет его с непростой пятеркой друзей, которые являются участниками известной рок-группы. Но это будет только их оболочка, декорации, которые они выстраивают вокруг себя. Кто они на самом деле? Он узнает всё, но позднее, что навсегда изменит его жизнь.
читать дальшеЯ неуклюже выполз из ванной и также неуклюже подобрался к Мороку. Он сидел, сложив руки на коленях и глядя перед собой. Походу, мой секс можно будет счесть удачным, только если он без чего-то обязывающего к большему.
— Э-э-э, — многозначительно произнес я.
— Спать хочешь?
— Хочу.
— Полезай наверх, — Морок кинул мне чистую футболку и кивнул куда-то в потолок, — Оглянись.
И тут я заметил нишу под потолком с правой стороны, ближе к ванной, в нише располагалась большая застеленная кровать.
— О, какой траходром! — в восхищении произнес я, — Головой не бьетесь?
Морок засмеялся.
— Полезай.
— А ты?
— А я здесь, на диване, с пледом и подушкой, — и я заметил плед и подушку у него под задницей.
— Всё так глупо, да? — спросил я через немую минуту, когда уже надел на себя футболку.
— Что?
— Нафига ты взялся в моей жизни? Возишься со мной? Нафига ты сделал это?
— Отсосал тебе?
Я медленно кивнул.
— Ты мой близкий друг, даже лучший друг. И я буду делать то, что тебе нужно. А тогда тебе это было нужно.
— Не знаю, мне как-то странненько.
— Еще бы.
— Пойду я спать.
И я забрался наверх, затем свернулся под одеялом и стал думать. Глаза мои закрывались, но мозг лопался от мыслей, они прошивали его как электроразряды.
Я свесил голову вниз и позвал:
— Морок! Ты спишь?
— Угу.
— Может, ко мне поднимешься? А то чо ты там как бедный родственник.
— Бля-я-я-я… — протянул он, — Я реально пытаюсь уснуть.
— Поднимайся, а? Я не буду до тебя домогаться. Поднимайся-поднимайся-поднимайся!
— А-а-а-а-а-а-а!
Он попытался кинуть в меня подушку, но не попал, рывком встал с дивана и пошел ко мне. Завалился рядом и натянул на себя одеяло.
— Если ты стянешь с меня одеяло, то я пну тебя вниз, — угрожающе сказал Морок.
— Не получится.
— Чего так?
— Я у стены, а ты с краю.
— Ой, всё.
И на этом мы заснули. Ну как, заснули. Морок заснул и спал крепко, а я всю ночь страдал от близости тела рядом с собой. Не от желания страдал, а от того, что «тело» раскидывало руки и ноги в разные стороны, и мне прилетало в лоб, в бок и в коленку или во всякие другие места. Где-то через час я покинул «тело» и уполз на диванчик, с которого выгнал Морока ранее.
***
Проснулся я, когда он уже хозяйничал на кухне. Откуда-то достал два огромных, литра на четыре кувшина и несколько бутылок водки. И томатный сок, много томатного сока.
— Головушка бо-бо? — спросил Морок, нарезая сельдерей на тонкие полоски и кидая его в кувшин.
Я приподнял гудящую голову.
— А ты почему такой бодрый? — спросил я хрипло.
Он усмехнулся.
— Старая закалка.
— Охуеть.
— «Кровавую Мэри» будешь?
— Обижаешь. Конечно, буду, — я встал, чтоб отправиться в туалет по одному очень важному делу. Весь мир сразу снесло с шарниров, и он зашатался. Или это я был тряпичной куколкой с шарнирами на месте сочленений костей.
— Еще рассол есть.
— Тащи, — сказал я и закрыл за собой дверь. Вид у меня был сильно так себе, потасканный, честно сказать, вид. Чужая серая футболка до середины бедра. Чужая квартира. Но похмелье-то было свое, родное. Чтоб его.
Я поссал, умылся и попытался сделать с волосами хоть что-то отдаленно похожее на прическу. Вышло плохо. Руки меня не слушались. Волосы меня не слушались. Мир меня не слушался.
Я плюнул и вернулся в комнату. Морок уже поставил стакан с рассолом на белую стойку. Я забрался на высокий барный стул и выпил рассол залпом. Морок кивнул на один из кувшинов. Я налил себе полный стакан и также залпом выпил, прожевав сельдерей. Меня вроде не тошнило. Пока или еще, или скоро будет? Блять.
Мне хотелось поговорить о чем-нибудь важном, но я не мог начать. Сейчас надерусь и, может быть, смогу. Я смотрел за манипуляциями Морока, на быстрые движения его рук.
— Ты готовить умеешь? — вдруг спросил я.
— Только коктейли. И яичницу.
— И почему я не удивлен.
Опустошив еще стакан, я почувствовал, что мне становится легче.
— Ну что, друг-минетчик, — начал я.
Морок захохотал, согнувшись пополам.
— А что такого? Ты мне как бы пообещал отсасывать каждый раз, как припрет. Это я понял. Из этого следует вывод, что с тобой можно и трахаться? Я умею в причинно-следственные связи, так что, — я остановился и налил третий по счету стакан, — значит, мы можем и трахаться.
Морок молчал. Он молчал всё время моих умозаключений.
— Нет, — сказал он после молчания, — Нет.
— Не можем?
— Не можем.
— Ничего себе. Это почему? Ладно, к сексу мы перейдем чуть позднее. Мне вообще отсос по дружбе кажется чем-то… странным? Так вот, предлагаю тебе руку и сердце, фигурально выражаясь. Будешь моим парнем.
Я не заметил, что Морок стал очень серьезен, он остановился, вытер руки полотенцем, и вцепился пальцами в столешницу. Сильно вцепился, словно боялся, что его сейчас унесет.
— Ты в детстве животных не потрошил? — ответил он вопросом на вопрос, — А то любишь вскрывать всё сразу и до пупа. Жуть берет.
Я пожал плечами.
— Да вот такой уж я. Безжалостный.
Морок молчал, всё также держась пальцами за край столешницы.
— Алекс, — начал он, — Я слишком к тебе хорошо отношусь. Ты мой друг. Но я просто не могу. Не могу я во всякую любовь. У меня за двадцать семь лет не было серьезных отношений. Вообще никогда не было.
Я глотнул «Мэри» и тут же выплюнул ее на стену.
— Ско-о-олько?
— Да, мне двадцать семь.
Я молчал, не зная, что сказать. Что пьяные, что трезвые, мои мысли были — сам черт ногу сломит.
— Я просто не могу, — тихо повторил Морок.
Тут меня осенило.
— Ты боишься, — сказал я, — Ты просто боишься.
Я встал, подошел к нему, обнял за шею и начал пьяно бормотать.
— Я не буду тебя ни к чему принуждать. Не буду тебя ломать. Ты нужен мне свободным. Ты хочешь быть таким — будь таким. Мы оставим всё как есть.
Я ведь тоже могу побыть золотой рыбкой и предугадать желания. Я смотрел на кроваво-черные, на синей-то стене, сползающие капли «Мэри» и понимал, что только что подписал себе смертный приговор. И смерть моя будет долгой и мучительной.
***
Набрался я порядочно. Очень порядочно. С тоски, наверное. Но тоски не было, или она умело скрывалась. Морок ставил разную музыку и пританцовывал. Я в пьяном умилении наблюдал за ним. Мне хотелось вырастить в себе злость, но я не мог. Утро было слишком хорошим, почти райским.
— А знаешь, я увидел тебя во сне. Ты наигрывал мелодию, которая впоследствии стала «Неизбежностью». Тебе еще постоянно волосы мешали. Ты их убирал, пытался играть, они опять тебе на грудь падали. Меня это бесило.
Морок остановился.
— Какие там были стены? — спросил он внезапно, — В комнате, где я сидел?
Я подумал и ответил:
— Бежевые в цветок. Ты сидел на тахте, заправленной пледом в большую коричневую клетку.
— Блять, — сказал Морок, — Это мой сон.
Я вытаращился на него.
— Чего?..
— Это мой сон, говорю. Сон, который мне снился.
Мы вытаращились друг на друга и синхронно принялись смеяться.
— Ничего себе, — протянул я.
— Да уж.
— Значит, у меня тоже есть супер-способность?
— Наверное.
— Только такая нелепая.
Ох черт, как же меня вело. Я спрыгнул со стула и подошел к Мороку вплотную. Лизнул его в губы.
— Ты вчера был такой, такой… Невероятный.
Он взял мое лицо в ладони и спросил:
— Сколько ты выпил, Алекс?
Я пожал плечами.
— Прилично. Или неприлично. Когда стадия из «выпил прилично» переходит в стадию «выпил неприлично»?
— У тебя опять болтливое настроение?
— Вроде того.
— Даже не знаю, что мне нравится больше: когда ты злющий как черт или когда ты начинаешь нести чушь.
Я поднял палец и помахал им.
— Но-но! У меня есть еще одна стадия. Эту стадию ты еще не видел.
— И какая она? Развратная?
— Нет, вовсе нет. Она нелепая. Я просто начинаю плакать.
Морок тихо засмеялся и отпустил меня, оглянулся, заметил, что я опустошил почти два кувшина. И сделал большие глаза. Очень большие глаза.
— Ты выпил и второй кувшин? Полностью?
— Слушай, он был возмутительно полный. Я не мог устоять, — проговорил я, — Воз-му-ти-тель-но.
Мне понравилось на вкус это слово. Вкусное, хорошее слово.
Морок как-то сразу изменился в лице.
— Ты себя хорошо чувствуешь?
— Вполне! — весело ответил я, — Сейчас и гулять пойдем.
— Я туда «экстази» добавил.
— Куда добавил?
— В возмутительный кувшин.
— Ну окей. Чему быть того не миновать.
Морок посадил меня на стул и приказал крепко держаться, чтоб, не дай бог, я не сверзился вниз. У меня всё плыло, сердце стучало как бешеное, еще и пот лил ручьями.
— Ты оч-чень плохой мальчик, Морок. Оч-чень.
Морок покопался в каком-то из ящиков и положил передо мной блистер с активированным углем. Налил стакан воды с солью и поставил передо мной.
— Пей.
— Я больше не могу пить воду.
— Пей, говорю.
Я выпил. Он налил еще воды.
— Я сейчас лопну, Морок.
— Нет, сейчас мы пойдем блевать.
— Да иди ты, я не хочу блевать.
— Пойдем-пойдем! — он помог мне спуститься и заставил пойти в туалет, где я довольно долго и задумчиво смотрел на дно унитаза, пока Морок держал меня за шею и убирал мешающие волосы.
— Отпусти меня, — промямлил я.
— Два пальца в рот. Давай-давай, ты сможешь.
Смог я только раз на третий, и довольно долго. Извергнул из себя лаву. Когда через полчаса мне стало получше, Морок втащил меня в ванную, раздел и засунул под холодный душ.
— Я не хочу в душ, — сказал я, — Не хочу. Совершенно не хочу.
— Второй кувшин предназначался не тебе. И тем более я не думал, что ты его весь улакаешь. Это я виноват, — произнес он сквозь струи воды, — А ты тянешь в рот всё, что плохо стоит или лежит.
— Стоит, — ляпнул я, — У тебя будет на меня стоять. Я тебя заставлю.
Морок обреченно засмеялся.
— Всё-всё, сейчас будет легче. Потерпи.
Он вытащил меня из ванной и вытер меня полотенцем. Внезапно я почувствовал себя ребенком. Это было странное чувство. Морок снял сырое полотенце и запахнул другое у моих бедер, затем препроводил меня в комнату и усадил на диван. Дал очередной стакан с водой и таблетки угля. Я долго смотрел на них, соображая, что с ними нужно делать.
Потом я задремал, а Морок накрыл меня пледом. Проснулся я уже, когда за окном было темно. Морок сидел за ноутбуком на полу, закрыв уши наушниками, судя по диаграммам на дисплее, он сводил какие-то дорожки.
Я выпутался из пледа и посмотрел на Морока.
— И какую чушь я нес на этот раз?
Морок повернулся ко мне с улыбкой, снимая наушники.
— Мое любимое — это «друг-минетчик» и «возмутительно полный кувшин».
— Это шикарно.
— Да, ты выпил всю красоту, которую я для других приготовил. Но обещанный концерт не устроил.
— Какой концерт?
— Ты сказал, что начинаешь плакать, когда сильно напьешься. Не начал.
— Ах, это… — я откинулся на подлокотник дивана.
Раздался звонок в дверь.
— Это, наверное, Ганди с остальными.
И в квартиру ввалились все остальные члены группы и улицезрели меня совершенно голым, под жалким клочочком полотенца. Я как-то забыл вовремя сообразить одеться.
Рейтинг: NC-17
Жанры: Драма, Мистика, Повседневность, POV, Дружба
Предупреждения: Смерть основного персонажа, Насилие, Смерть второстепенного персонажа, Элементы гета
Размер: планируется Макси
Статус: в процессе
Описание:
Он может путешествовать в чужие сны и пока еще не знает об этом. Он - простой парень, но жизнь сведет его с непростой пятеркой друзей, которые являются участниками известной рок-группы. Но это будет только их оболочка, декорации, которые они выстраивают вокруг себя. Кто они на самом деле? Он узнает всё, но позднее, что навсегда изменит его жизнь.
читать дальшеЯ неуклюже выполз из ванной и также неуклюже подобрался к Мороку. Он сидел, сложив руки на коленях и глядя перед собой. Походу, мой секс можно будет счесть удачным, только если он без чего-то обязывающего к большему.
— Э-э-э, — многозначительно произнес я.
— Спать хочешь?
— Хочу.
— Полезай наверх, — Морок кинул мне чистую футболку и кивнул куда-то в потолок, — Оглянись.
И тут я заметил нишу под потолком с правой стороны, ближе к ванной, в нише располагалась большая застеленная кровать.
— О, какой траходром! — в восхищении произнес я, — Головой не бьетесь?
Морок засмеялся.
— Полезай.
— А ты?
— А я здесь, на диване, с пледом и подушкой, — и я заметил плед и подушку у него под задницей.
— Всё так глупо, да? — спросил я через немую минуту, когда уже надел на себя футболку.
— Что?
— Нафига ты взялся в моей жизни? Возишься со мной? Нафига ты сделал это?
— Отсосал тебе?
Я медленно кивнул.
— Ты мой близкий друг, даже лучший друг. И я буду делать то, что тебе нужно. А тогда тебе это было нужно.
— Не знаю, мне как-то странненько.
— Еще бы.
— Пойду я спать.
И я забрался наверх, затем свернулся под одеялом и стал думать. Глаза мои закрывались, но мозг лопался от мыслей, они прошивали его как электроразряды.
Я свесил голову вниз и позвал:
— Морок! Ты спишь?
— Угу.
— Может, ко мне поднимешься? А то чо ты там как бедный родственник.
— Бля-я-я-я… — протянул он, — Я реально пытаюсь уснуть.
— Поднимайся, а? Я не буду до тебя домогаться. Поднимайся-поднимайся-поднимайся!
— А-а-а-а-а-а-а!
Он попытался кинуть в меня подушку, но не попал, рывком встал с дивана и пошел ко мне. Завалился рядом и натянул на себя одеяло.
— Если ты стянешь с меня одеяло, то я пну тебя вниз, — угрожающе сказал Морок.
— Не получится.
— Чего так?
— Я у стены, а ты с краю.
— Ой, всё.
И на этом мы заснули. Ну как, заснули. Морок заснул и спал крепко, а я всю ночь страдал от близости тела рядом с собой. Не от желания страдал, а от того, что «тело» раскидывало руки и ноги в разные стороны, и мне прилетало в лоб, в бок и в коленку или во всякие другие места. Где-то через час я покинул «тело» и уполз на диванчик, с которого выгнал Морока ранее.
***
Проснулся я, когда он уже хозяйничал на кухне. Откуда-то достал два огромных, литра на четыре кувшина и несколько бутылок водки. И томатный сок, много томатного сока.
— Головушка бо-бо? — спросил Морок, нарезая сельдерей на тонкие полоски и кидая его в кувшин.
Я приподнял гудящую голову.
— А ты почему такой бодрый? — спросил я хрипло.
Он усмехнулся.
— Старая закалка.
— Охуеть.
— «Кровавую Мэри» будешь?
— Обижаешь. Конечно, буду, — я встал, чтоб отправиться в туалет по одному очень важному делу. Весь мир сразу снесло с шарниров, и он зашатался. Или это я был тряпичной куколкой с шарнирами на месте сочленений костей.
— Еще рассол есть.
— Тащи, — сказал я и закрыл за собой дверь. Вид у меня был сильно так себе, потасканный, честно сказать, вид. Чужая серая футболка до середины бедра. Чужая квартира. Но похмелье-то было свое, родное. Чтоб его.
Я поссал, умылся и попытался сделать с волосами хоть что-то отдаленно похожее на прическу. Вышло плохо. Руки меня не слушались. Волосы меня не слушались. Мир меня не слушался.
Я плюнул и вернулся в комнату. Морок уже поставил стакан с рассолом на белую стойку. Я забрался на высокий барный стул и выпил рассол залпом. Морок кивнул на один из кувшинов. Я налил себе полный стакан и также залпом выпил, прожевав сельдерей. Меня вроде не тошнило. Пока или еще, или скоро будет? Блять.
Мне хотелось поговорить о чем-нибудь важном, но я не мог начать. Сейчас надерусь и, может быть, смогу. Я смотрел за манипуляциями Морока, на быстрые движения его рук.
— Ты готовить умеешь? — вдруг спросил я.
— Только коктейли. И яичницу.
— И почему я не удивлен.
Опустошив еще стакан, я почувствовал, что мне становится легче.
— Ну что, друг-минетчик, — начал я.
Морок захохотал, согнувшись пополам.
— А что такого? Ты мне как бы пообещал отсасывать каждый раз, как припрет. Это я понял. Из этого следует вывод, что с тобой можно и трахаться? Я умею в причинно-следственные связи, так что, — я остановился и налил третий по счету стакан, — значит, мы можем и трахаться.
Морок молчал. Он молчал всё время моих умозаключений.
— Нет, — сказал он после молчания, — Нет.
— Не можем?
— Не можем.
— Ничего себе. Это почему? Ладно, к сексу мы перейдем чуть позднее. Мне вообще отсос по дружбе кажется чем-то… странным? Так вот, предлагаю тебе руку и сердце, фигурально выражаясь. Будешь моим парнем.
Я не заметил, что Морок стал очень серьезен, он остановился, вытер руки полотенцем, и вцепился пальцами в столешницу. Сильно вцепился, словно боялся, что его сейчас унесет.
— Ты в детстве животных не потрошил? — ответил он вопросом на вопрос, — А то любишь вскрывать всё сразу и до пупа. Жуть берет.
Я пожал плечами.
— Да вот такой уж я. Безжалостный.
Морок молчал, всё также держась пальцами за край столешницы.
— Алекс, — начал он, — Я слишком к тебе хорошо отношусь. Ты мой друг. Но я просто не могу. Не могу я во всякую любовь. У меня за двадцать семь лет не было серьезных отношений. Вообще никогда не было.
Я глотнул «Мэри» и тут же выплюнул ее на стену.
— Ско-о-олько?
— Да, мне двадцать семь.
Я молчал, не зная, что сказать. Что пьяные, что трезвые, мои мысли были — сам черт ногу сломит.
— Я просто не могу, — тихо повторил Морок.
Тут меня осенило.
— Ты боишься, — сказал я, — Ты просто боишься.
Я встал, подошел к нему, обнял за шею и начал пьяно бормотать.
— Я не буду тебя ни к чему принуждать. Не буду тебя ломать. Ты нужен мне свободным. Ты хочешь быть таким — будь таким. Мы оставим всё как есть.
Я ведь тоже могу побыть золотой рыбкой и предугадать желания. Я смотрел на кроваво-черные, на синей-то стене, сползающие капли «Мэри» и понимал, что только что подписал себе смертный приговор. И смерть моя будет долгой и мучительной.
***
Набрался я порядочно. Очень порядочно. С тоски, наверное. Но тоски не было, или она умело скрывалась. Морок ставил разную музыку и пританцовывал. Я в пьяном умилении наблюдал за ним. Мне хотелось вырастить в себе злость, но я не мог. Утро было слишком хорошим, почти райским.
— А знаешь, я увидел тебя во сне. Ты наигрывал мелодию, которая впоследствии стала «Неизбежностью». Тебе еще постоянно волосы мешали. Ты их убирал, пытался играть, они опять тебе на грудь падали. Меня это бесило.
Морок остановился.
— Какие там были стены? — спросил он внезапно, — В комнате, где я сидел?
Я подумал и ответил:
— Бежевые в цветок. Ты сидел на тахте, заправленной пледом в большую коричневую клетку.
— Блять, — сказал Морок, — Это мой сон.
Я вытаращился на него.
— Чего?..
— Это мой сон, говорю. Сон, который мне снился.
Мы вытаращились друг на друга и синхронно принялись смеяться.
— Ничего себе, — протянул я.
— Да уж.
— Значит, у меня тоже есть супер-способность?
— Наверное.
— Только такая нелепая.
Ох черт, как же меня вело. Я спрыгнул со стула и подошел к Мороку вплотную. Лизнул его в губы.
— Ты вчера был такой, такой… Невероятный.
Он взял мое лицо в ладони и спросил:
— Сколько ты выпил, Алекс?
Я пожал плечами.
— Прилично. Или неприлично. Когда стадия из «выпил прилично» переходит в стадию «выпил неприлично»?
— У тебя опять болтливое настроение?
— Вроде того.
— Даже не знаю, что мне нравится больше: когда ты злющий как черт или когда ты начинаешь нести чушь.
Я поднял палец и помахал им.
— Но-но! У меня есть еще одна стадия. Эту стадию ты еще не видел.
— И какая она? Развратная?
— Нет, вовсе нет. Она нелепая. Я просто начинаю плакать.
Морок тихо засмеялся и отпустил меня, оглянулся, заметил, что я опустошил почти два кувшина. И сделал большие глаза. Очень большие глаза.
— Ты выпил и второй кувшин? Полностью?
— Слушай, он был возмутительно полный. Я не мог устоять, — проговорил я, — Воз-му-ти-тель-но.
Мне понравилось на вкус это слово. Вкусное, хорошее слово.
Морок как-то сразу изменился в лице.
— Ты себя хорошо чувствуешь?
— Вполне! — весело ответил я, — Сейчас и гулять пойдем.
— Я туда «экстази» добавил.
— Куда добавил?
— В возмутительный кувшин.
— Ну окей. Чему быть того не миновать.
Морок посадил меня на стул и приказал крепко держаться, чтоб, не дай бог, я не сверзился вниз. У меня всё плыло, сердце стучало как бешеное, еще и пот лил ручьями.
— Ты оч-чень плохой мальчик, Морок. Оч-чень.
Морок покопался в каком-то из ящиков и положил передо мной блистер с активированным углем. Налил стакан воды с солью и поставил передо мной.
— Пей.
— Я больше не могу пить воду.
— Пей, говорю.
Я выпил. Он налил еще воды.
— Я сейчас лопну, Морок.
— Нет, сейчас мы пойдем блевать.
— Да иди ты, я не хочу блевать.
— Пойдем-пойдем! — он помог мне спуститься и заставил пойти в туалет, где я довольно долго и задумчиво смотрел на дно унитаза, пока Морок держал меня за шею и убирал мешающие волосы.
— Отпусти меня, — промямлил я.
— Два пальца в рот. Давай-давай, ты сможешь.
Смог я только раз на третий, и довольно долго. Извергнул из себя лаву. Когда через полчаса мне стало получше, Морок втащил меня в ванную, раздел и засунул под холодный душ.
— Я не хочу в душ, — сказал я, — Не хочу. Совершенно не хочу.
— Второй кувшин предназначался не тебе. И тем более я не думал, что ты его весь улакаешь. Это я виноват, — произнес он сквозь струи воды, — А ты тянешь в рот всё, что плохо стоит или лежит.
— Стоит, — ляпнул я, — У тебя будет на меня стоять. Я тебя заставлю.
Морок обреченно засмеялся.
— Всё-всё, сейчас будет легче. Потерпи.
Он вытащил меня из ванной и вытер меня полотенцем. Внезапно я почувствовал себя ребенком. Это было странное чувство. Морок снял сырое полотенце и запахнул другое у моих бедер, затем препроводил меня в комнату и усадил на диван. Дал очередной стакан с водой и таблетки угля. Я долго смотрел на них, соображая, что с ними нужно делать.
Потом я задремал, а Морок накрыл меня пледом. Проснулся я уже, когда за окном было темно. Морок сидел за ноутбуком на полу, закрыв уши наушниками, судя по диаграммам на дисплее, он сводил какие-то дорожки.
Я выпутался из пледа и посмотрел на Морока.
— И какую чушь я нес на этот раз?
Морок повернулся ко мне с улыбкой, снимая наушники.
— Мое любимое — это «друг-минетчик» и «возмутительно полный кувшин».
— Это шикарно.
— Да, ты выпил всю красоту, которую я для других приготовил. Но обещанный концерт не устроил.
— Какой концерт?
— Ты сказал, что начинаешь плакать, когда сильно напьешься. Не начал.
— Ах, это… — я откинулся на подлокотник дивана.
Раздался звонок в дверь.
— Это, наверное, Ганди с остальными.
И в квартиру ввалились все остальные члены группы и улицезрели меня совершенно голым, под жалким клочочком полотенца. Я как-то забыл вовремя сообразить одеться.
@темы: другое, крестовый поход неудачника