Цепи для героя, Дело 1, часть 5

[cloveroverdover]

Пэйринг и персонажи: Вэй Ин/Лань Чжань, Лань Хуань/Цзян Чэн, Сюэ Ян/Сяо Синчэнь, Мэн Яо, А-Цин, ОМП, ОЖП
Рейтинг: NC-17
Размер: планируется Макси
Статус: в процессе
Жанры: AU Детектив Драма Мистика Стимпанк Ужасы
Предупреждения: Насилие, Убийства

Описание:
Обычные будни Необычного отдела расследований. Стимпанк AU.

6. Дело о белых мотыльках: Окончание


Чтобы что-то потерять, ты должен сначала это обрести. И наоборот.

С ними вели войны и их же в них использовали. Они создавали хлипкие государства, которые быстро разваливались то ли из-за алчности, то ли от отчаяния. Их уничтожали, их боготворили.

Измененные всегда были где-то посередине: между человеком и небожителем. Между адом и раем. Между зверем и ангелом. Измененные зависели от своей силы, но не желали ее. Она приходила, когда ее не ждали. Она приходила в момент величайшей боли и величайшего отчаяния, в кризисный момент. Она приходила не к каждому, слепо выбирая «носителя», который теперь вынужден был с ней сживаться.

Многие желали стать Измененными, но не многим это удавалось.

Вэй Усянь был неправильным Измененным, носителем чудовищной, темной, разрушительной силы, он родился таким или стал когда-то, когда не помнил — он не знал. Это была его ноша, его кара, его вина, его грех и его страсть. Это была его жизнь. И об этом поведает наш рассказ.

К войне нужно уметь подготовиться, прежде чем выступить в бой. А Вэй Усянь просто напился.

— Без меня, — сказал он Лань Ванцзи, который встал поперек загаженной комнаты истуканом в белом.

Лань Ванцзи сдернул одеяло с Вэй Усяня и подождал, пока тот проорется и проноется: все вперемешку.

— Я вообще вам не нужен! Я бесполезен! — заявил Вэй Усянь, со стоном уткнувшись в подушку.

— Кто так сказал?

— Цзян Чэн. Он постоянно так говорит.

— И ты его слушаешь?

— Он — мой брат. Мне приходится.

Лань Ванцзи подошел к окну и распахнул шторы. Окна, расчерченные витражами, пустили разноцветные пятна света по комнате. Стол Вэй Усяня был завален пиалами, кувшинами, чайниками, книгами, какими-то клочками бумаги — и всё под слоем пыли. Лань Ванцзи чихнул.

— Я специально не убираюсь в твоей комнате, потому что это твоя комната.

— И хорошо. Может, ты еще и уберешься прочь из моей комнаты, потому что это моя комната? — заявил Вэй Усянь, приподнимая голову и осоловело моргая.

— Если ты можешь произносить длинные осмысленные фразы, значит уже проснулся.

— Черт! — проговорил Вэй Усянь и спустил ноги. Он долго и задумчиво глядел перед собой. Поджал пальцы, поскреб пол.

Лань Ванцзи смахнул пыль со стола.

— Что вы решили? — спросил Вэй Усянь.

Лань Ванцзи еле заметно пожал плечами.

— Пойдем вместе. Лань Хуань, ты, я, Цзян Чэн и этот с мотыльками…

— Его тоже с собой?

— Он бы все равно не остался сидеть на месте. Из-за девчонки.

— Все равно не понимаю, на кой-черт вам сдался я.

— Ты легко сдаешься.

— Теперь я не легко решаюсь.

— Когда тебя это останавливало?

Вэй Усянь промолчал.

— Когда я был на стартовой площадке дирижаблей, то Цзян Чэн засек меня, — сказал он после паузы, — Я не удержался. Это слепое желание.

— Что ты сделал?

Вэй Усянь поднял взгляд на человека перед собой и слегка улыбнулся. В его улыбке было больше горечи, чем чего-то еще.

— Знаешь, как мне хочется докончить то, что я не докончил шесть лет назад? Ты даже не представляешь…

— Это так сложно — ничего не делать?

— Представь себе.

Лань Ванцзи, расправив полы ханьфу, сел рядом на кровать.

— Второе заклятие сковывания, — сказал он.

Вэй Усянь покачал головой.

— Нет, — твердо заявил он, — Слишком опасно. Ты можешь погибнуть. Моя сила и так жрет тебя изнутри. Ты давно был у врача?

— Лань Хуань осматривает меня.

— И что?

Лань Ванцзи сжал губы.

— И что он сказал? Не скажешь ты, я сам у него спрошу.

— Собирайся, — ответил Лань Ванцзи вместо этого и встал с кровати.

***

Цишань Вэнь засели в замке — громадине из серого кирпича. У них было много денег, но еще больше у них было жажды обладания. Много лет назад они проиграли войну, но не сгинули до конца — их планы стали тихими, мало понятными кому-либо другому, кроме них. Явный и теневой бизнес поддерживал их… Не всегда честный. Не всегда законный. Но за большие деньги можно простить многое.

Грозовые тучи зависли над Циндао, где-то, еще вдалеке, била молния. Мир приобрел сизый оттенок, оттенок тревоги.

Замок Цишань Вэнь напоминал тюрьму.

Вэй Усянь стоял у стены, под фонарем, и переминался с ноги на ногу. Во рту он мусолил травинку, сорванную по пути.

Сяо Синчэнь пустил своих мотыльков, чем сильно озадачил охранников. Мотыльки, оказывается, могли кусаться!

Пока охранники отмахивались, Цзян Чэну и Лань Ванцзи удалось проскользнуть внутрь.

Лань Сичень взял несколько камешков, соорудил из них «существо» и оживил, подув.

«Существо» встало на каменные «лапы», потянулось, потерлось о руку Лань Сиченя и побежало за Сяо Синчэнем и остальными.

Вэй Усянь остался ждать знака. Ждать пришлось долго.

***

Кандалы натирали ногу до кровавой, незаживающей раны. Вэнь Цин убирала сукровицу как могла, но обод был настолько жестким, что даже ее знаний и способностей не хватало… И потому что ее способности кандалы запечатывали напрочь.

Кровь Вэнь Нина. Кандалы и для нее и для него были сварены на крови Вэнь Нина.

Вэнь Цин постоянно хромала. Сорок шагов из одной комнаты в другую. От окна к окну. Цепь тянулась за ней, как извечная тоска. Тучи скрыли небо. Где-то ударила молния, и завыла собака.

Стены, обитые красным шелком, осветились на мгновение, чтоб кануть во тьме. Вэнь Цин не зажигала ни ламп, ни свечей.

А потом начался внезапный переполох…

— Вэнь Нин! — ахнула она.

«Ты должен бросить меня и бежать» — сколько раз она говорила ему это. Снова и снова. Она по ночам выбиралась в покои и смотрела на него, избитого, истощенного, тяжело дышащего. Из-под полотнища спутанных волос он поднимал на нее покрасневшие глаза.

Его покои были недалеко от ее комнаты. Цепи хватало едва-едва. Она могла прийти, но не коснуться его. Просто встать рядом.

Иногда этого было достаточно, иногда — нет.

— Ты можешь их всех уничтожить, — говорила она. Когда еще была возможность… А потом они сварили цепи на его крови, и посадили их обоих как жалких тварей.

— Наша семья нас ненавидит, — говорила она, — Когда-нибудь я убью их всех.

Вэнь Нин не улыбался. Только смотрел на нее. Иногда ей казалось, что он плачет, но он никогда не плакал.

А потом случился этот день: тучи, духота, запирающая вдох в грудной клетке, и «существо» из камешков.

Вэнь Цин внезапно засмеялась. Захохотала, почти истерически.

Появились два человека, очень похожих друг на друга, один в белом, другой в белом и голубом. Вэнь Цин сидела на полу. Нога ужасно ныла. Рана расползлась красно-фиолетовой кляксой по голени.

Человек в белом наклонился над Вэнь Цин, не говоря ни слова, провел ладонью по кандалам, и они распались сами собой.

И тогда она поняла, что эти два загадочных человека — такие же как она сама и Вэнь Нин.

— Наши друзья отвлекут… Мы пойдем первыми. Ты знаешь, где девочка?

Вэнь Цин задумалась.

— Да… В другом крыле уже неделю разносятся крики. Я туда не ходила. Возможно, она там. Нужно освободить брата.

— Где он?

— Соседняя комната со мной.

Человек в белом, Лань Ванцзи, ушел в покои Вэнь Нина.

Вэнь Цин смотрела на Лань Сиченя задумчиво.

— Уходите первыми. Я приведу девочку.

— С тобой пойдет Лань Ванцзи.

Вэнь Цин кивнула. Встала, подошла к стене и нажала на скрытую панель за сплошным красным шелком — панель отъехала в сторону. В нише лежал прекрасный клинок, острый как сталь, нежный как рассвет.

Лань Сичень удивился.

— У тебя был меч. Почему ты не сбежала?

— Из-за брата. А он бы не ушел из-за меня. Семейные узы — самые тяжелые кандалы.

Вэнь Цин взяла клинок в руки, поцеловала рукоять и заткнула его за пояс.

— Он нам еще послужит.

Девочку они нашли в Башне Западного ветра. По пути Вэнь Цин без сожалений убила двоих. Все находящиеся в Цишань Вэнь были родственниками. Даже эта парочка из хлыща и задиры, какие-то очень дальние родственники. Вэнь Цин было все равно. Она вытащила клинок из тела с влажным звуком, почти всхлипом, но лицо ее не выражало ничего, кроме решимости и слепой мести. Кровь обагрила ее пальцы. Вэнь Цин вытерла пальцы об одежду, не беспокоясь о том, как она теперь будет выглядеть.

Девочке было не больше четырнадцати. Худенькая, измученная и избитая до полусмерти. Полотняная рубаха на ней отвердела от грязи и крови. Лань Ванцзи снял кандалы и взял девочку на руки.

— Уходи. Я пойду замыкающей. Пусть меня увидят. Подумают, что это я освободила ее и сбежала втроем с братом. Вас не должны засечь.

Лань Ванцзи кивнул и пошел вперед.

Напоследок Вэнь Цин натаскала в подвал соломы и подожгла ее. Пошел дождь, как будто в небе что-то лопнуло. Вэнь Цин стояла у стены замка, где она выросла, и который она ненавидела всей душой. Дождь оставлял на лице дорожки, похожие на слезы.

***

А-Цин смотрела на новообретенных друзей подозрительно. Ее накормили жареным рисом, питательным супом из свинины с корнем лотоса, даже пиалу вина налили. А-Цин смела все и не сказала ни слова. Сяо Синчэнь поставил стул около ее кровати. Он молчал. Она — тоже.

— Вот только не говори мне, что я «доигралась», — хрипло произнесла она.

Сяо Синчэнь слегка улыбнулся.

— Не скажу, но ведь это так и есть.

А-Цин подалась вперед, пихнула Сяо Синчэня в плечо и засмеялась.

***

Через сутки Цзян Чэн сидел вечером в штабе и двумя пальцами левой руки держал бумагу. На лице Цзян Чэна было неописуемой силы отвращение. Словно несчастная бумага содержала в себе всю мерзость мира. Так и было.

Ну почти.

Лань Сичень потушил все лампы кроме одной.

— Ты идешь? — спросил он.

Цзян Чэн отмер далеко не сразу.

— Ты знаешь, что здесь написано? — спросил он.

Лань Сичень вздохнул:

— Предполагаю.

— А написано здесь, что нам нужно найти человека-колдуна с мотыльками, Вэнь Цин и ее брата, а также девчонку. Они совершили, послушай-ка, — Цзян Чэн замолчал на мгновение, — ди-вер-сию! — проговорил он по слогам.

Кольцо на правой руке Цзян Чэна выбросило маленькую сиреневую молнию. Лань Сичень подошел к Цзян Чэну и положил свою ладонь на руку Цзян Чэна с кольцом. Цзян Чэн опустил бумагу и долго смотрел на чужую ладонь на своей. Кольцо выбросило еще одну крошечную молнию. Но Лань Сичень не убирал руки.

Даже маленькая молния болезненна. Даже маленькая молния Цзыдяня отдается болью.
Но он никогда не убирает руки. Никогда.

***

Вэй Усянь не спал. Он смотрел на потолок и пытался по сероватым прожилкам побелки вычислить свое будущее. Будущее смотрело на него и ухмылялось. Под пальцами затесался пепел. Лань Ванцзи в другом конце коридора спал как монах, накрывшись по грудь тонким одеялом, руки по бокам. Монах или мертвец. Он всегда так спит. Вэй Усянь откинул одеяло и вышел из комнаты.

Когда он открыл дверь, Лань Ванцзи резко поднялся.

— Что случилось? — спросил он.

Вэй Усянь поднес палец к губам и подошел на несколько шагов ближе. В темноте он смотрел на парня перед собой и не решался сделать хоть малейшее движение.

Лань Ванцзи протянул руки и обнял Вэй Усяня за пояс.